В снегопаде жить беззвучно

иль на воле – всё равно;

зачем втихаря, ночами

материал крепчал дверной?

 

За какой пугливой дверью

заперт правильный исход?

Вот-вот затрещат полески

душой сосновых непогод.

 

Нечего ломиться, чувство,

в дом словесной белизны –

замки не сломить, ведь прочен

покой отсроченной весны.

 

Здешний ветер – это ключик,

повернёшь его в заре,

вот-вот распахнётся с треском

молчание о декабре.

 

 

 

 

 

To live silently in the snow
or in the wild – it’s all the same;
why did the door stealthily grow heavier at night?

Behind what timid door
is the proper outcome confined?
The woods are about to crack

with the heart of piney storms.

Feeling, there is no need to force your way

into the house of verbal whiteness-
the locks can not be broken because of the
powerful silence of the delayed spring.

The wind here is the key,
you will turn it in the dawn;
the silence surrounding December

is about to burst open with a crash.

 

 

 

 

 

Природой шелестит простодушно,

зелёную мыслит хмарь,

клювом – вся – простукана дятловым,

но доверчива, как встарь

 

(до молодой листвы достучаться

нельзя, уходящий сон,

если юный климат ветвящийся

так простором увлечён…)

 

По вертикальному коридору

плетётся земельный сок;

из лесного роста нет выхода –

это ли пейзаж просёк?

 

Подземной участью догадался,

а часть над сырой землёй

как всегда, прекрасна – наивностью,

думает, что свет – не злой.

 

 

 

 

 

The young foliage rustles artlessly

with nature, its thoughts a green fog,

tapped through with a woodpecker’s beak

but trusting, as long ago

 

(you can’t be heard

by the green leaves

if the young branching warmth

is so drawn to space…)

 

Along the vertical corridor

trails the earthen sap;

there is no egress from the forest’s growth –

has the landscape puzzled it out?

 

The landscape has divined this with its

subterranean fragment, and the part above

the wet earth is as beautiful as ever,